Кажется, что о стремительном и бесповоротном изменении климата и о существовании деколониального дискурса сегодня знают если не все, то достаточно многие. И в этом плане концептуальная оптика фестиваля, конечно, не была новаторской, а скорее наоборот, достаточно безопасной, то есть не предполагающей больших рисков для кураторов быть непонятыми или неактуальными. Тем не менее, как раз-таки из-за одновременного присутствия и антропоцена, и деколониальности в заявленных одиннадцатым ARTBAT FEST темах, артикулированного художественного высказывания, как мне кажется, не вышло ни по одной из них. Похвально желание организаторов инициировать публичные дискуссии и охватить столь масштабные явления современности, придав им тем самым еще больше видимости и значимости (по крайней мере в контексте Центральной Азии), однако, учитывая внушительное количество знания, что сегодня производится как о деколониальности, так и о климатическом изменении (в том числе и в Казахстане), на мой взгляд, фестиваль не смог предложить комплексного осмысления вышеобозначенных тем. И здесь у меня справедливо возникает вопрос – если ни одна из выставленных на ARTBAT FEST работ не была достаточно выгодно “подсвечена” именно в региональном контексте антропоцена и/или (де)колониальности, то, вероятно, дело как раз-таки в плохо “настроенной” тематической рамке, которая была слишком широкой (а значит размытой) и вобрала в себя в итоге всё, обесценив таким образом кураторскую работу, а именно сам аспект тематического отбора проектов.

 

Вышеобозначенное утверждение я делаю как человек так или иначе причастный к процессам современного искусства, то есть с позиции некоторой экспертности, которая, я считаю, у меня имеется. Однако давайте теперь попробуем посмотреть на ARTBAT FEST этого года иначе, с перспективы простых обывателей, не включенных в повестку казахстанского и/или глобального арт-мира. Ведь именно в этом заключалась главная цель прогулки, которую инициировал коллектив МАТА – попытаться получить такой зрительский опыт, который был бы максимально приближен к тому, что испытывают обычные неподготовленные горожане, посещая те или иные выставки. Собственно, поэтому мы и решили не просить организаторов фестиваля сопровождать нас, хотя возможность получить тур с комментариями кураторов у нас была.

 

Так вот, первое, на что я и мои колле_жанки обратили внимание при посещении ARTBAT FEST – это отсутствие (по крайней мере на момент прогулки) карты с расположением всех public art объектов. Мы знали в общих чертах, что работы должны быть расположены где-то вдоль улицы Байсеитовой, но нам все равно порой приходилось гадать, где конкретно находится тот или иной проект, так как не всегда даже там, где была выставлена информационная разметка, можно было увидеть искусство. В этом плане показательной будет, к примеру, работа Жанар Берекетовой Elastics (2023), которой просто не было на момент посещения фестиваля, а ее отсутствие никак не объяснялось. Иными словами, во время нашей прогулки создалось впечатление, что комфортная навигация горожан по фестивалю не совсем являлась приоритетом для его организаторов.

 

Во-вторых, очень сильно расстроил этикетаж работ на казахском языке, точнее его качество. Мне кажется, что в 2023 году уже должно быть понятно, что даже если этот язык не является первым ни для одного из кураторов фестиваля, это не значит, что можно обойтись переводом, выполненным на скорую руку. Казахоязычная аудитория составляет большую часть населения Алматы, поэтому грустно, что команда ARTBAT FEST не смогла выделить средств на профессионального редактора всей текстовой части фестиваля. Особенно печальным для нас стало то, что, например, в этикетаже к работе Біз бар едік (2023) участницы образовательной программы Egin Акзель Бейсембай тексты на русском и на казахском языках вообще не соответствовали друг другу, а описывали два разных проекта. В общем, похоже, что и в плане языка организаторы ARTBAT FEST не сильно были обеспокоены доступностью сопроводительных экспликаций для представителей разных групп города.

 

Теперь же давайте снова переключим нашу оптику с любительской на профессиональную и поговорим об экономической стороне фестиваля, а именно о ресурсах, которые были доступны команде проекта в этом году. Если присмотреться к пресс-брошюре мероприятия, то можно заметить достаточно внушительное количество логотипов очень разных партнеров одиннадцатого ARTBAT FEST. Среди них и акимат города Алматы, и крупная американская корпорация Chevron, и казахстанские художественные институции, и российская частная компания InDrive. Очевидно, что разные партнеры и спонсоры фестиваля оказали ему такую же разную поддержку – где-то ощутимо материальную, где-то инфраструктурную. Так вот, опуская момент достаточно проблематичного происхождения некоторых средств, на которые был сделан фестиваль этого года, хотелось бы, конечно, иметь большее понимание того, как в принципе распределялись ресурсы внутри проекта. Ведь понятно, что помимо производства работ, организаторами должны были покрываться гонорары художни_цам и автор_кам сопроводительных текстов. При этом мне известно, что казахстанским участни_цам, к примеру, далеко не всегда предназначался гонорар. В то время, как некоторые международные художни_цы очевидно были удостоены более уважительного отношения, которое выразилось в комфортном приеме в Алматы, в покрытии затрат на дорогу, в суточных и пр. Такового рода избирательность в контексте того, кто получает оплату за свой труд, а кто нет, является ярчайшим показателем колониальности, которую вроде как и пытались обнажить организаторы одиннадцатого ARTBAT FEST. И если артикулированного высказывания об угнетении и экстрактивизме в Казахстане и Центральной Азии у команды фестиваля не вышло в художественном плане, то в структурном, как мне кажется, оно получилось максимально ярким. Ведь самых выгодных локаций для расположения своих работ, как, впрочем, и финансового вознаграждения, удостоились в основном зарубежные контрибьютор_ки.